Трудно сказать, насколько оправдано было сооружение Угличской ГЭС с одновременным созданием водохранилища, которое погребло под собой 250 квадратных километров угличской, калязинской, кимрской и кашинской земли. Под воду ушли не только деревни, но и уникальные памятники русской культуры. Впрочем, в то время в них видели только «опиум для народа». Если подсчитать огромный духовный урон, нанесенный этим строительством, право, пожалеешь, что электростанция не работает на твердом топливе.
О том, как проходило затопление, вспоминает один из очевидцев, участник Парада Победы Николай Михайлов.
…Люди покидали свои дома кто молча, кто причитая, но большинство просто с невидящим взором шли за повозками, увозящими нехитрый скарб. Старались не оглядываться, не рвать душу, потому что понимали: земля, на которой родились и выросли и по которой в последний раз идут, скоро навсегда забудет солнце. Она исчезнет под водой.
В Калязинском районе под затопление попадали не только деревни, пахотные земли и частично сохранившийся лес, но и немалая часть города с его великолепным Макарьевским монастырем, уникальными церквями, красивыми пляжами. Когда-то на берегу реки Жабни калязинские ополченцы наголову разбили наступавших поляков. Через Калязин отправлялся в свое путешествие за три моря Афанасий Никитин – хотел сначала поклониться святому Макарию. Здесь бывали Иван Грозный, Борис Годунов и царь Михаил Федорович. Екатерина II пожертвовала на строительство города значительную сумму. И вот 32 населенных пункта, в том числе и историческое село Скнятино, сожженное в 1238 году татарами и вновь восстановленное жителями, должны были уйти под воду.
А хорошо нам жилось в Калязине в начале 30-х годов прошлого века! Великолепные охотничьи угодья, в реках полно рыбы, а в лесах – грибов и ягод. Берега Волги соединял понтонный мост. При необходимости пропустить какой-либо пароходишко или плот мост разводили, давали караванам зеленую улицу. А мы, мальчишки, целыми днями катались на плотах, лишь к самому вечеру возвращаясь к родному берегу.
И вот на моих глазах началась страшная разрушительная явь – исчезновение домов, гибель церквей, древнего Макарьевского монастыря. Это такая же трагедия, как взорванный Спасо-Преображенский храм. Уходила в небытие гордость тверской земли.
Церковь Никольского собора сломали особенно быстро, оставив на крутом берегу Волги шпиль собора высотой 71 метр. Помню, как люди выносили из этой церкви иконы, какую-то утварь. А мы, мальчишки, весело рвали цветы из ставшего никому не нужным церковного цветника. Впоследствии на колокольне устроили парашютную вышку. Но прыгали с нее мало. Выходной мостик для парашютистов сохранился до сих пор.
Я был свидетелем, как с одной из других церквей, стоящих на калязинском кладбище, мужики веревками пытались сдернуть крест. Но он не упал. Только согнулся и много лет с укором смотрел с высоты на людей – зачем?
Моя семья жила при Макарьевском монастыре, но теперь нам пришлось уехать. Пока еще вода не залила вздыбленную от ломки жилья землю, мальчишки бегали по развалинам, собирали иконы, тряпье, медь и сдавали их менялам, получая взамен мячики с резинкой.
Кирпичи от разобранных зданий, пушечные стволы со стен Макарьевского монастыря куда-то исчезли. Огороды приняли такой вид, будто их не выпалывали годами. Казалось, по этим полям снова прошли орды Чингисхана.
… И вот наступил сам момент затопления. Наверное, весь город собрался у черты, где вода должна была остановиться. Люди стояли без криков восторга, которых ожидали от них власти. Стояли молча, как на похоронах. Я помню, как вода залила бывший базар – он был в низине, потом бывшие торговые ряды и подступила к колокольне Никольского собора. И вот уже все обреченное остаться под водой исчезло. Исчезло навсегда. Как памятник вопиющей глупости и бездуховности осталась посреди Волги колокольня поруганного Никольского собора.
К берегу прибило понтоны, но они уже никому не были нужны. Мы ловили в них маленьких окуньков, а во время начавшейся вскоре войны жители разобрали их на дрова.
Источник: "Тверская жизнь"